| В письме была ксерокопия публикации из журнала-газеты "Публика" (Мариуполь), которую я отсканировала и предлагаю вашему вниманию.
Я хозяин!
Шла Великая Отечественная война, июль, август, сентябрь были жаркими, не только в природе, но еще жарче в степном районном центре Чаплинке. Все переживали за своих сыновей и отцов, сражающихся на фронте против фашистских полчищ. От мала до велика в колхозе «Червоний трудовик» стремились поскорее убрать отличный урожай всех зерновых 1941-го года. Колхозная земля, наконец хорошо вспаханная тракторами, грамотно засеянная агрономами и крупно политая честным трудовым потом колхозников, отозвалась благодарным колосом пшеницы и ячменя. «Убрать за 14 -15 дней урожай!» Вовремя сдать хлебозаготовки, чтобы было чем кормить Красную Армию и советский народ в тяжелое время Великой Отечественной войны. Комбайны и комбайнеры работали от восхода солнца до сумерек. Мы, дети - мальчики и девочки 14 -16 лет - и наши матери в том же режиме все делали, заменив сыновей и отцов, чтобы вовремя убрать урожай. Скосили, обмолотили, отличное зерно свезено в огромные бурты пшеницы и ячменя. Мне 14, а брату 11 лет. Отец, уходя на войну, дал задание: «Зерно, сало, мясо закопать, достать оружие, чтобы было чем немцев бить!» Что мы успешно сделали! Среди стариков шел разговор: «Немцы колхозы разгонят, землю дадут. У кого будет лошадь, тот будет хозяином, а у кого не будет, будет вечным батраком без хлеба и денег!» Я намотал себе на ус: кроме оружия надо иметь и лошадь. Оккупация села началась в селе Чаплинке с 12-го сентября 1941-го года. С августа я со своими мальчишками, пионерами шестого класса, на аэродроме наших истребителей заряжал патроны в пулеметные ленты. Наш аэродром часто обстреливали истребители фашистов. Мы укрывались в вырытые щели от пуль и бомб. После налетов садились за столы и выполняли задание летчиков. Бои были жестокие. Истребители И-15 и И-16 вылетали в бой на переправы у Каховки по 10 -12 раз за день. Сопровождали наши бомбардировщики, которые летели бомбить фашистов на переправе у Каховки. Наша авиация несла большие потери. Враг господствовал в воздухе. Нам было больно смотреть на потери наших героических летчиков в неравной борьбе. Во время отступления Красной Армии много гибло животных - лошадей и скота. Раненые лошади, загнанные и порой голодные, без воды гибли на дорогах и по лесополосам. Проходя вдоль ярка, я обнаружил раненую в переднюю ногу лошадь, которая стояла в лозняке и не могла двигаться. Одна кожа и кости. Ее раны мучили, черви и голод, без воды она была обречена на смерть. Я быстро сбегал домой и вместе с братом Володей пришел к лошади, принесли зерно и воду, а также «лекарство» от червей в ранах - солидол. Повырывали осколки из ноги. Лошадь оказалась кавалерийской, хорошо обученной и благодарной за помощь. Ее глаза слезились от радости. Она поверила в нашу доброту и на следующее утро мы дотащили ее до двора в конюшню. Она старалась помогать нам, на своих трех ногах. Раны зажили, солидол оказался хорошим лекарством от червей. Лошадь ожила, стала быстро поправляться и становиться на раненую ногу. Она приносила нам радость, мы ее полюбили как пятого члена детской семьи. Забота и уход сделали её самой красивой, самой стройной, вся в серых яблоках. Мы её прозвали её Серкой. Но немцы приказали свести всех лошадей в колхоз и заставить пахать и сеять для нового урожая в 1942 году. Я ухаживал за Серкой в колхозе, брал к себе на работу. Она была очень трудолюбивой. Я никогда не пользовался с ней кнутом. Одно слово она понимала как мою просьбу и старалась в паре вытащить тяжесть за двоих. В период между работой мы, мальчишки, часто соревновались "вперегонки". Серка понимала нас и принимала участие в состязаниях. Ей не было равных. Но один раз случилась беда. Мы неумело наметили маршрут соревнования. Финиш кончался к старту с крутым поворотом. Серка с поворотом справилась, а я слетел по прямой, крепко ударился и лежал на земле. Серка, пробежав несколько метров по инерции без седока, остановилась и вернулась ко мне. В ее глазах чувствовалось извинение за мое падение. Она ласково облизала мое лицо и ждала, когда я поднимусь. Это подняло меня на ноги, я почувствовал прилив сил от любви этого животного ко мне. Дружба стала еще нежней. Один зов «Серка» вызывал у нее голос радости - ржание. Она моментально бежала с табуна ко мне. Ее радовали не хлеб или пирог матери мне на работу, ее радовало общение со мной и благодарность за то, что я ее чистил и мыл металлической щеткой, берег в труде. Радость общения с другом, воскресившая в ней прежнюю любовь конармейца в седле, погибшего в бою, прежние победы на состязаниях, когда она была чемпионом и в ее честь с всадником играла музыка победы. Пришла осень, дожди, холодные ветры, разворованные конюшни в колхозе не могли согреть животных. Поступил приказ коменданта района Горензы: «Лошадей раздать хозяевам по домам». Решение членов общины: кто какую лошадь привел, тот и забирает домой. Я в это время не был на бригаде и не знал об этом решении. Вдруг прибегают ко мне мои ребята и, несмотря на зависть, что у меня такая лошадь, сообщают: «Твою Серку забрал дед Марко». У меня сразу созрело решение: немедленно найти Серку и забрать у вора. Через десять минут я во дворе деда Марка. Двор с гектар, вдали от дома сарай (метров на десять). Забор от огорода высотой 120 -140 сантиметров. Посреди двора огромная собака, рвется с. цепи. Я вскочил в сарай, а он пуст. Я догадался, что вор прячет лошадь, но где? Громко позвал ее: «Серка! Серка!» Она отозвалась своим голосом. Я увидел, что сарай перегорожен сеном. Серка стоит в помещении без окон и дверей. Дед ее кормил через чердак. Мой разгон, как снаряд пробил перегородку из сена. Я раскрыл выход пленнице и, отвязав от яслей, вывел ее во двор. Хозяин успел схватить топор, подбежать к будке собаки и отпустить ее с цепи. Я не могу сесть на лошадь, высоко. Говорят, что животные не имеют ума, я убежден, что это заключение ученых неверно. Серка, оценив ситуацию, что ей и другу грозит опасность, вдруг стала на колени, я взлетел на ее круп и вцепился в гриву. Миг- и она, взяв разгон, взлетела над забором, оставив наших врагов: деда Марка, его топор и злющую собаку за забором. Я был удивлен уму Серки и ее способности летать над забором, спасая нас от лютых врагов, желающих завладеть чужим добром. (А сколько их развелось в наше время!) Прискакав к себе во двор,-я поставил Серку в конюшню. Сохранил я лошадь до 1942-го года. Она трудилась на поле. В 1943-ем году осуществилась мечта Серки, она привела маленького красивого лошонка. Он подрос и красота матери Серки, серой и в яблоках, блистала на лоне природы и солнышка. Жаль, фашисты разлучили нас с Серкой. Ее забрали под седло, а меня в концлагерь. Остался красавец, серый и в яблоках, один. Дальнейшей судьбы Серки и ее сына я не знаю. Не стал я «хозяином», не стал рабом фашистов! За свою судьбу пришлось бороться в жизни не раз. Побеждает всегда храбрый и сльный духом. Мне 87-ой год. Милые молодые друзья, будьте верны дружбе не только с человеком, но и с животными. Нас создала природа для жизни, а не для вражды. Помогайте друг другу, а в ответ получите любовь и уважение окружающих. Гвардии капитан Красной Армии Иван Гаврилович Луценко, г. Херсон. На фото - Иван Гаврилович прошлым летом вместе с другими нашими читателями.  Еще об Иване Гавриловиче: У НЕБІ — ЖУРАВЛІ, А В КИШЕНЯХ — ПОРОЖНЬО |
Немає коментарів:
Дописати коментар